Знаю Виктора Коноваленко больше двадцати лет. Сначала он был для меня, мальчишки, который играет в хоккей, кумиром, недосягаемым образцом, далеким и притягательным, как свет звезды. Хоть это и несколько банальное сравнение, но оно абсолютно точное – вратарь сборной команды страны видится любому юному хоккеисту не иначе как звездой первой величины. Естественно, я хотел быть таким, как Коноваленко. И не был при этом оригинален – тысячи мальчишек играли тогда, в середине шестидесятых годов, «в Коноваленко». Вот только осуществить свою мечту – встать вровень со своим кумиром – удается далеко не всегда. Мне это удалось: я стал дублером Виктора Коноваленко! Отлично помню нашу первую встречу. Я был длинным, щуплым и не очень складным шестнадцатилетним парнем, когда меня «поставили» поучиться у Виктора Сергеевича. Он к тому времени был шестикратным чемпионом мира, двукратным победителем Олимпиад, имел огромный авторитет. Он оглядел меня неторопливо и основательно (у меня сердце в пятки ушло), а потом как равному пожал руку и произнес: «Ну-ну, не робей!» Больше, по-моему, он мне ничего в тот раз не сказал. Да это и неудивительно: Виктор не очень разговорчив. Но как я был благодарен ему за это мужское рукопожатие и за эти скупые слова.
Он стал моим учителем. Удивительно по-доброму раскрывал мне секреты вратарского мастерства. Прославленный ветеран заботливо поднимал на ноги безусого мальчишку. А ведь к самому Виктору судьба была далеко не так благосклонна. Об этом и рассказывает он с подкупающей искренностью и предельной откровенностью в своей книге «Третий период». Никогда он не проявлял ни тени ревности или пренебрежения к моей молодости и неумелости, замечания его всегда были лаконичны и точны. Я постоянно чувствовал, его стремление не уколоть мое самолюбие, не подорвать мою хрупкую веру в свои силы.
Именно тогда я понял, что мне сильно повезло – на моем пути встретился по-настоящему хороший человек. Ну а как вратарь Виктор был неповторим. Коренастый, плотный, с виду малоподвижный, он мгновенно преображался, стоило ему оказаться в воротах. Флегматичность уступала место молниеносной реакции, невозмутимость обращалась беспримерной отвагой. Виктор обладал прекрасной интуицией, способностью «вычислить» передвижения атакующих на несколько ходов вперед, отчего нередко у наших соперников просто руки опускались – и в этом они сами не раз признавались.
И не только вратарской интуицией он обладал, но и чисто человеческой. Только один пример.
Коноваленко всегда играл под двадцатым номером. Подражая своему кумиру, и я с детства надел свитер с «двадцаткой» на спине. Когда же оказался в сборной, рядом с Виктором, тихо переживал: какой номер дадут – двух-то двадцатых в одной команде быть не может. Как Коноваленко почувствовал мои мучения, невозможно понять! Но, зная, что рано или поздно я заменю его в воротах сборной, он сам предложил мне свой свитер с заветным номером.
Это был очередной урок доброты и великодушия старшего товарища. Гораздо позже я сумел оценить всю глубину и благородство этого поступка.
На мой взгляд, выход в свет «Третьего периода» – тоже в характере Коноваленко: он всегда в конце концов осуществлял задуманное. Кое-кому может показаться, что воспоминания вратаря хоккейной сборной страны шестидесятых годов несколько запоздали. Нет, не согласен! Во-первых, потому, что каждому человеку необходимо время для того, чтобы осмыслить какой-то важный отрезок жизни, прожитый период. А во-вторых... 1986-й – год сорокалетия нашей игры, и мы, читая книгу Виктора Коноваленко, еще раз пережили великолепный период в истории отечественного хоккея!
Не могу не приветствовать и «вратарскую специфику» книжки. Виктор «воскресил» для современного читателя имена выдающихся вратарей советского хоккея: Хария Меллупса, Николая Пучкова и Григория Мкртычана. Это начальные звенья нашей хоккейной вратарской эстафеты, цепочку которой, рассказав подробно и о себе, так своевременно воссоздал Виктор Коноваленко.
Уверен, что читатель будет благодарен Виктору Коноваленко за ту безграничную любовь и бескорыстную преданность горьковскому «Торпедо», всему советскому хоккею, которыми наполнена каждая страница его книжки. Приятно, что спустя многие годы Виктор и тут остался верен себе – именно за это его, как, пожалуй, никого другого, уважали товарищи по сборной.
Владислав ТРЕТЬЯК,
Первая попытка рассказать о своей спортивной судьбе была сделана мною в 1972 году. Тогда я ушел из большого спорта.
Убедил меня «выступить» в не свойственном мне амплуа мой друг спортивный журналист Михаил Марин. Человек очень увлекающийся, он, если загорался какой-нибудь идеей, умел кого угодно убедить в необходимости ее осуществления.
– У тебя теперь будет время для размышлений, – в который уж раз затевал он разговор на эту тему. Начинал более или менее спокойно, а потом все больше и больше «заводился». – Подумай, напрягись, вспомни, как пришел в хоккей... Да про наше поколение, как мы спорт любили, как людьми становились только благодаря ему, никто толком и не написал! Нас никто не агитировал, не было ни баз, ни тренеров, ни инвентаря. Коньки палками прикручивали к валенкам – об этом же никто не знает! Ведь все своими руками делали! Для твоих же пацанов в спортивной школе знаешь как интересно будет!
У Марина все было с восклицательными знаками и все – интересно.
Потом он мне объяснял, как просто это сделать:
– Берешь магнитофон и записываешь на пленку свой рассказ, потом пленку переписываешь на бумагу – и готово!
Михаил вызвался мне помочь. И верно: «переписал» с пленки на бумагу мой рассказ о военном детстве, о первых конька и вообще – о первых моих жизненных впечатлениях. Эту главу – «Я родился в щитках» – читатель найдет в книжке.
И я понял тогда: «просто» – для каждого свое. Для меня стоять в воротах – шайбы ловить, для него – писать.
– Я так не могу, – сказал я ему, прочитав главу.
Миша, явно довольный, рассмеялся:
– Не морочь мне голову! – это было его любимое выражение. К тому же он действительно считал, что много лет я ему «морочил голову», то есть мало говорил, никак не объяснял свои поступки.
Мы с ним подолгу сидели то у меня, то у него дома. Записывали бесконечные эти разговоры на магнитофон. Миша дотошно расспрашивал обо всех подробностях, растолковывая, чего от меня ждут читатели, что им будет интереснее, какие моменты моей жизни – в хоккее и вне его – необходимо объяснить и осмыслить.
Но работа тренера детско-юношеской спортивной школы закрутила меня не хуже, чем прежние тренировки, сборы, игры, переезды. Дело для меня было новое, а я не люблю плохо работать. Время – все без остатка – уходило на ребят. При каждой нашей встрече Марин напоминал мне про книжку, как, не раздумал еще писать? А я ему в ответ, что не вижу, мол, обещанной помощи от автора идеи.
– Ладно, ладно, – говорил вечно спешащий куда-то, деловой «от и до» Марин, – дай мне зиму отработать, потом делай со мной что хочешь!
На исходе одной из таких горячих для него зим, «отработав» мировой лыжный чемпионат в Лахти, а затем зимнюю Спартакиаду народов СССР в Свердловске, возвратившись после долгого отсутствия домой, в Горький, Михаил скоропостижно скончался.
Нас, его друзей и знакомых, эта смерть потрясла. Брызжущий энергией и оптимизмом, в расцвете сил – ему не было еще сорока восьми, – полный творческих планов, не доделав многочисленных повседневных дел, любимый всеми...
Вообще-то и в горьковском «Торпедо», и в сборной СССР легендарный голкипер Виктор Коноваленко долгое время играл под 20-м номером. В честь своего кумира этот номер себе взял и юный «армеец» Владислав Третьяк . Но когда оба вратаря в 1970 году поехали на чемпионат мира в Стокгольме (Коноваленко – в качестве «старичка» сборной, Третьяк – в качестве дебютанта), одному из них пришлось отказаться от «двадцатки». Благородный Коноваленко уступил без вопросов, по-отечески, взяв себе не самую привычную «единичку». Два последних чемпионата мира он провёл именно под этим номером.
В истории хоккея лишь 34 игрока становились чемпионами мира пять и более раз. Все они выступали за сборную СССР, и 33 из них представляли московские клубы. Единственное исключение - Коноваленко. Пожалуй, его можно смело называть самым титулованным немосковским хоккеистом не только нашей страны, но и всего мира.
Виктор Сергеевич родился в Горьком, а умер в Нижнем Новгороде, и эта строчка, пожалуй, лучше всего описывает судьбу великого вратаря. Несмотря на все преимущества (а иногда и обязанность) игры в московских командах, Коноваленко оставался верен своему городу и клубу до самого конца. С самого раннего возраста маленький Витя начал играть в хоккей и футбол в детской команде «Торпедо». В 14 лет он пошёл работать на Горьковский автомобильный завод, чтобы как-то помочь своей большой семье, но это не помешало его тренировкам. Поначалу Коноваленко не мог определиться с амплуа, играя на позиции форварда. Но со временем он понял, что игра на последнем рубеже ему всё-таки ближе. За свою «полевую» карьеру будущий олимпийский триумфатор стал прекрасно кататься, что очень помогло ему в карьере вратаря – в своих владениях он был быстр, как кошка.
Коноваленко стал выступать за основной состав «Торпедо» в 1956 году. Тренеры оказали доверие молодому парню, выпустив его в одном из матчей чемпионата страны, и тот сразу доказал, что может играть на уровне мастеров. Все шайбы, летевшие в створ его ворот в тот день, были отражены. С тех пор он надёжно влился в рамку ворот горьковского клуба и уже из неё не выходил.
В сборную Советского Союза Виктор Сергеевич попал в 1961 году. Тогда на чемпионате мира наша команда пропустила вперёд канадцев и чехословаков, а советским игрокам достались лишь серебро Европы и бронза мира. С тех пор сыгравший на турнире три встречи Коноваленко дал себе слово получать на международном уровне только золото. И, надо сказать, сдержал его. За долгую карьеру ему покорились две Олимпиады и восемь чемпионатов мира. Мог покориться и девятый, но из-за неосторожных высказываний о проблемах сборной его на год отлучили от игр за главную команду страны.
Ни разу после своего дебютного первенства Виктор Сергеевич не возвращался домой проигравшим. Забить этому человеку было высокой честью для любого, даже самого мастеровитого нападающего. Многие знаменитые игроки, распечатав Коноваленко, называли себя счастливыми людьми, и это было вполне справедливо. У мастера была потрясающая вратарская интуиция, он был собран, хладнокровен, никогда не позволял эмоциям взять верх над игрой. Соперник для него не был важен – Коноваленко не пасовал ни перед чехами, ни перед канадцами, ни перед шведами.
Он был опорой своей команды, обладая невероятным талантом вселять в партнёров уверенность. Выступавшие вместе с ним полевые игроки признавались, что никогда ещё не чувствовали себя так свободно – знали, что тыл защищён как бронёй.
К тому же хоккейные эксперты считают, что именно Виктору Сергеевичу принадлежит уникальный приём отражения шайбы щитками. В момент броска он разворачивал щиток на 45 градусов, и попавший в него снаряд отскакивал в угол площадки, где его уже стерегли защитники.
Существовало мнение, что Коноваленко в мастерстве даже превосходил своего не менее великого последователя – Владислава Третьяка. Так, к примеру, считал Александр Рагулин , замечая, что «Слава больше артист, но Витя всё-таки надёжнее». Однако у двух легендарных киперов отношения всегда были наилучшие. Если со своими коллегами Виктором Зингером и Николаем Пучковым Коноваленко общался лишь постольку-поскольку, то юного Третьяка полюбил сразу, по-отцовски. Не пожалел он для парня даже своей «счастливой» рубашки с 20-м номером.
Несмотря на огромное уважение и признание на родине, в мире Коноваленко долгое время не признавали. В ИИХФ его игру считали слишком простой и, несмотря на все титулы «русского медведя», присудили ему звание лучшего вратаря чемпионата мира лишь однажды – в 1970 году. Игра Коноваленко на этом турнире стала для болельщиков и хоккеистов со всего мира настоящим откровением. В матче со шведами Виктор получил очень серьёзную травму – множественный перелом переносицы. Санитары выбежали на лёд, вратарь, не желавший покидать команду, пытался убежать от них, но упал и в бессознательном состоянии был отправлен в больницу. И всё-таки никто не смог заставить его лежать в госпитале более суток. Уже в следующем поединке спокойный и уверенный в себе Коноваленко вновь встал в «рамку». Игра с финнами получилась тяжёлой, и рана, как и ожидали врачи, открылась. Но, несмотря на то что вопрос о победителе был решён ещё в середине встречи, Виктор Сергеевич достоял до конца.
Интересно, что значительную часть своей карьеры этот бесстрашный кипер и вовсе играл без маски. Надеть её пришлось лишь после введения новых правил. Одна из любимых масок олимпийского чемпиона была похожа на голову большого медведя. Такой подарок нашему вратарю сделал его канадский коллега Сет Мартин, которого Коноваленко боготворил.
В обычной жизни он любил танцевать, не очень любил учиться и только в рамке ворот чувствовал себя как рыба в воде. Жена Виктора Сергеевича рассказывала, что он никогда и ни на что не обижался, а невызовы в сборную воспринимал как данность – значит есть кто-то лучше. Причём патриотом он был истинным, не квасным и не показным. Когда в доме играл гимн, Виктор Сергеевич вставал, подтягивались за ним и жена с дочкой.
Юного Третьяка Виктор Сергеевич полюбил сразу, по-отцовски. Не пожалел он для парня даже своей "счастливой" рубашки с 20-м номером
А городской патриотизм его был чуть ли не сильнее национального. Москва в то время имела огромные возможности и забирала лучших, а для укоренившихся провинциалов дверь в сборную часто была закрыта. Но Коноваленко и здесь был исключением, настоящей горьковской достопримечательностью, которую не могли сдвинуть с места ни годы, ни власть.
Травмы сильно беспокоили хоккеиста, спортивная медицина тогда была развита плохо, а экипировка часто не могла защитить от жёстких столкновений. Вратарям доставалось больше всех: как-то друзья пытались сосчитать на нём число шрамов и сбились со счёта на пятом десятке. Но боль свою Коноваленко держал в себе, даже родные не слышали от него жалоб. К тому же он был немногословен в жизни (как и большинство вратарей). Его любимой фразой была «всё нормально» – именно так он отвечал почти на все вопросы о матчах.
Коноваленко сыграл свой прощальный матч в 1973 году. После завершения спортивной карьеры перешёл на тренерскую работу, занимался с юными хоккеистами и стал тренером вратарей. Последние годы жизни Коноваленко работал директором автозаводского дворца спорта «Торпедо».
К концу жизни у Виктора Сергеевича испортилось зрение, развилась болезнь ног, однако он продолжал работать. Он умер на своём рабочем месте во время очередной планёрки 20 февраля 1996 года.
Виктор Сергеевич при жизни был награждён орденами Трудового Красного Знамени и Знаком Почёта. Именем Коноваленко назван автозаводской дворец спорта в Нижнем Новгороде, где также установлен его бюст и увековечен игровой свитер с 20-м номером. Его именем назван и бульвар в Автозаводском районе Нижнего Новгорода. В 2007 году великий хоккеист был введён в Зал славы ИИХФ.
В истории хоккея лишь 34 игрока становились чемпионами мира пять и более раз. Все они выступали за сборную СССР, и 33 из них представляли московские клубы. Единственное исключение - Коноваленко . Пожалуй, его можно смело называть самым титулованным немосковским хоккеистом не только нашей страны, но и всего мира.
Виктор Сергеевич родился в Горьком, а умер в Нижнем Новгороде, и эта
строчка, пожалуй, лучше всего описывает судьбу великого вратаря.
Несмотря на все преимущества (а иногда и обязанность) игры в московских
командах, Коноваленко оставался верен своему городу и клубу до самого
конца. С самого раннего возраста маленький Витя начал играть в хоккей и
футбол в детской команде "Торпедо". В 14 лет он пошёл работать на
Горьковский автомобильный завод, чтобы как-то помочь своей большой
семье, но это не помешало его тренировкам. Поначалу Коноваленко не мог
определиться с амплуа, играя на позиции форварда. Но со временем он
понял, что мастерство игры на последнем рубеже ему всё-таки ближе. За
свою "полевую" карьеру будущий олимпийский триумфатор стал прекрасно
кататься, что очень помогло ему в карьере вратаря – в своих владениях он
был быстр, как кошка.
Коноваленко стал выступать за основной состав "Торпедо" в 1956 году.
Тренеры оказали доверие молодому парню, выпустив его в одном из матчей
чемпионата страны, и тот сразу доказал, что может играть на уровне
мастеров. Все шайбы, летевшие в створ его ворот в тот день, были
отражены. С тех пор он надёжно влился в рамку ворот горьковского клуба и
уже из неё не выходил.
В сборную Советского Союза Виктор Сергеевич попал в 1961 году. Тогда на
чемпионате мира наша команда пропустила вперёд канадцев и чехословаков, а
советским игрокам достались лишь серебро Европы и бронза мира. С тех
пор сыгравший на турнире три встречи Коноваленко дал себе слово получать
на международном уровне только золото. И, надо сказать, сдержал его. За
долгую карьеру ему покорились две Олимпиады и восемь чемпионатов мира.
Мог покориться и девятый, но из-за неосторожных высказываний о проблемах
сборной его на год отлучили от игр за главную команду страны.
Ни разу после своего дебютного первенства Виктор Сергеевич не
возвращался домой проигравшим. Забить этому человеку было высокой честью
для любого, даже самого мастеровитого нападающего. Многие знаменитые
игроки, распечатав Коноваленко, называли себя счастливыми людьми, и это
было вполне справедливо. У мастера была потрясающая вратарская интуиция,
он был собран, хладнокровен, никогда не позволял эмоциям взять верх над
игрой. Соперник для него не был важен – Коноваленко не пасовал ни перед
чехами, ни перед канадцами, ни перед шведами. Он был опорой своей
команды, обладая невероятным талантом вселять в партнёров уверенность.
Выступавшие вместе с ним полевые игроки признавались, что никогда ещё не
чувствовали себя так свободно – знали, что тыл защищён как бронёй.
К тому же хоккейные эксперты считают, что именно Виктору Сергеевичу принадлежит уникальный приём отражения шайбы щитками. В момент броска он разворачивал щиток на 45 градусов, и попавший в него снаряд отскакивал в угол площадки,
Виктор Сергеевич Коноваленко (11 марта 1938, Горький, СССР - 20 февраля 1996, Нижний Новгород, Россия) - заслуженный мастер спорта СССР (1963), вратарь сборной СССР и горьковского "Торпедо" (1956-1972), двукратный Олимпийский чемпион, многократный чемпион мира и Европы. Хоккейное прозвище - Русский Медведь. В чемпионатах СССР провёл 450 матчей. В 1961 году стал серебряным призёром чемпионата страны.
где его уже
стерегли защитники. Существовало мнение, что Коноваленко в мастерстве
даже превосходил своего не менее великого последователя – Владислава Третьяка
. Так, к примеру, считал Александр Рагулин
,
замечая, что "Слава больше артист, но Витя всё-таки надёжнее". Однако у
двух легендарных киперов отношения всегда были наилучшие. Если со
своими коллегами Виктором Зингером
и Николаем Пучковым
Коноваленко общался лишь постольку-поскольку, то юного Третьяка полюбил
сразу, по-отцовски. Не пожалел он для парня даже своей "счастливой"
рубашки с 20-м номером.
Несмотря на огромное уважение и признание на родине, в мире Коноваленко
долгое время не признавали. В ИИХФ его игру считали слишком простой и,
несмотря на все титулы "русского медведя", присудили ему звание лучшего
вратаря чемпионата мира лишь однажды – в 1970 году. Игра Коноваленко на
этом турнире стала для болельщиков и хоккеистов со всего мира настоящим
откровением. В матче со шведами Виктор получил очень серьёзную травму –
множественный перелом переносицы. Санитары выбежали на лёд, вратарь, не
желавший покидать команду, пытался убежать от них, но упал и в
бессознательном состоянии был отправлен в больницу. И всё-таки никто не
смог заставить его лежать в госпитале более суток. Уже в следующем
поединке спокойный и уверенный в себе Коноваленко вновь встал в "рамку".
Игра с финнами получилась тяжёлой, и рана, как и ожидали врачи,
открылась. Но, несмотря на то что вопрос о победителе был решён ещё в
середине встречи, Виктор Сергеевич достоял до конца.
Интересно, что значительную часть своей карьеры этот бесстрашный кипер и
вовсе играл без маски. Надеть её пришлось лишь после введения новых
правил. Одна из любимых масок олимпийского чемпиона была похожа на
голову большого медведя. Такой подарок нашему вратарю сделал его
канадский коллега Сет Мартин
, которого Коноваленко боготворил.
В обычной жизни он любил танцевать, не очень любил учиться и только в
рамке ворот чувствовал себя как рыба в воде. Жена Виктора Сергеевича
рассказывала, что тот никогда и ни на что не обижался, а невызовы в
сборную воспринимал как данность – значит, есть кто-то лучше. Причём
патриотом он был истинным, не квасным и не показным. Когда в доме играл
гимн, Виктор Сергеевич вставал, подтягивались за ним и жена с дочкой.
А городской патриотизм его был чуть ли не сильнее национального. Москва в
то время имела огромные возможности и забирала лучших, а для
укоренившихся провинциалов дверь в сборную часто была закрыта. Но
Коноваленко и здесь был исключением, настоящей горьковской
достопримечательностью, которую не могли сдвинуть с места ни годы, ни
власть.
Травмы сильно беспокоили хоккеиста, спортивная медицина тогда была
развита плохо, а экипировка часто не могла защитить от жёстких
столкновений. Вратарям доставалось больше всех: как-то друзья пытались
сосчитать на нём число шрамов и сбились со счёта на пятом десятке. Но
боль свою Коноваленко держал в себе, даже родные не слышали от него
жалоб. К тому же он был немногословен в жизни (как и большинство
вратарей). Его любимой фразой была "всё нормально" – именно так он
отвечал почти на все вопросы о матчах.
Коноваленко сыграл свой прощальный матч в 1973 году. После завершения
спортивной карьеры перешёл на тренерскую работу, занимался с юными
хоккеистами и стал тренером вратарей. Последние годы жизни Коноваленко
работал директором автозаводского дворца спорта "Торпедо".
К концу жизни у Виктора Сергеевича испортилось зрение, развилась болезнь
ног, однако он продолжал работать. Он умер на своём рабочем месте во
время очередной планёрки 20 февраля 1996 года.
Именем Коноваленко назван автозаводской дворец спорта в Нижнем
Новгороде, где также установлен его бюст и увековечен игровой свитер с
20-м номером. Именем Коноваленко назван бульвар в Автозаводском районе
Нижнего Новгорода. В 2007 году хоккеист был введён в Зал славы ИИХФ.
Виктор Сергеевич был награждён орденами Трудового Красного Знамени и
"Знак Почёта".
Заслуженный мастер спорта СССР, двукратный олимпийский чемпион, восьмикратный чемпион мира, серебряный призер чемпионата СССР в составе «Торпедо» Виктор Сергеевич Коноваленко ни разу не изменил родной команде и городу. Его считали легендой уже при жизни.
Работал с 14 лет
С самого раннего возраста Витя Коноваленко начал играть в хоккей и футбол в детской команде «Торпедо». В 14 лет он пошел работать на Горьковский автомобильный завод, чтобы как-то помочь своей большой семье, но это не помешало его тренировкам.
С 18 лет - в основном составе
Коноваленко стал выступать за основной состав «Торпедо» в 1956 году. Тренеры оказали доверие молодому парню, выпустив его в одном из матчей чемпионата страны. Он сразу доказал, что может играть на уровне мастеров. Все шайбы, летевшие в створ его ворот в тот день, были отражены.
С 23 лет - в сборной
В сборную Советского Союза Виктор Сергеевич попал в 1961 году. Тогда на чемпионате мира наша команда пропустила вперед канадцев и чехословаков, а советским игрокам достались лишь серебро Европы и бронза мира. С тех пор Коноваленко дал себе слово получать на международном уровне только золото и сдержал его. За долгую карьеру ему покорились две Олимпиады и восемь чемпионатов мира.
Уникальный прием Коноваленко
Хоккейные эксперты считают, что именно Виктору Сергеевичу принадлежит уникальный прием отражения шайбы щитками. В момент броска он разворачивал щиток на 45 градусов, и попавший в него снаряд отскакивал в угол площадки, где его уже стерегли защитники.
Лучший вратарь - единожды
Несмотря на огромное уважение и признание на родине, на международном уровне Коноваленко долгое время не признавали. Его игру считали слишком простой и, несмотря на титул «русского медведя», звание лучшего вратаря чемпионата мира ему присудили лишь однажды - в 1970 году.
В матче со шведами Виктор получил очень серьезную травму - множественный перелом переносицы. Санитары выбежали на лед, вратарь, не желавший покидать команду, пытался убежать от них, но упал и в бессознательном состоянии был отправлен в больницу. И все-таки никто не смог заставить его лежать в госпитале более суток. Уже в следующем поединке Коноваленко вновь встал в «рамку». Игра с финнами получилась тяжелой, и рана открылась. Но Виктор достоял матч до конца.
При гимне вставали жена и дочь
Жена Коноваленко рассказывала, что он был настоящим, не квасным и не показным патриотом. Когда в доме играл гимн, Виктор Сергеевич вставал, подтягивались за ним и жена с дочкой.
С хоккеем остался до конца
Коноваленко сыграл свой прощальный матч в 1973 году. После завершения спортивной карьеры перешёл на тренерскую работу, занимался с юными хоккеистами и стал тренером вратарей. Он умер на своем рабочем месте во время очередного совещания 20 февраля 1996 года.
Именем легенды мирового спорта в Нижнем Новгороде назван бульвар и хоккейная арена. Под сводами домашней арены «Торпедо» поднят золотой именной стяг, а его номер «20» навечно выведен из обращения в нижегородском клубе. В 2007 году хоккеист был введен в зал славы IIHF. Виктор Сергеевич был награжден орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почета». В 2012 году ему посмертно присвоено звание «Почетный гражданин Нижегородской области».
Виктор Сергеевич родился в Горьком, а умер в Нижнем Новгороде, и эта строчка, пожалуй, лучше всего описывает судьбу великого вратаря. Несмотря на все преимущества (а иногда и обязанность) игры в московских командах, Коноваленко оставался верен своему городу и клубу до самого конца. С самого раннего возраста маленький Витя начал играть в хоккей и футбол в детской команде "Торпедо". В 14 лет он пошёл работать на Горьковский автомобильный завод, чтобы как-то помочь своей большой семье, но это не помешало его тренировкам. Поначалу Коноваленко не мог определиться с амплуа, играя на позиции форварда. Но со временем он понял, что мастерство игры на последнем рубеже ему всё-таки ближе. За свою "полевую" карьеру будущий олимпийский триумфатор стал прекрасно кататься, что очень помогло ему в карьере вратаря - в своих владениях он был быстр, как кошка.
Коноваленко стал выступать за основной состав "Торпедо" в 1956 году. Тренеры оказали доверие молодому парню, выпустив его в одном из матчей чемпионата страны, и тот сразу доказал, что может играть на уровне мастеров. Все шайбы, летевшие в створ его ворот в тот день, были отражены. С тех пор он надёжно влился в рамку ворот горьковского клуба и уже из неё не выходил.
В сборную Советского Союза Виктор Сергеевич попал в 1961 году. Тогда на чемпионате мира наша команда пропустила вперёд канадцев и чехословаков, а советским игрокам достались лишь серебро Европы и бронза мира. С тех пор сыгравший на турнире три встречи Коноваленко дал себе слово получать на международном уровне только золото. И, надо сказать, сдержал его. За долгую карьеру ему покорились две Олимпиады и восемь чемпионатов мира. Мог покориться и девятый, но из-за неосторожных высказываний о проблемах сборной его на год отлучили от игр за главную команду страны.
Ни разу после своего дебютного первенства Виктор Сергеевич не возвращался домой проигравшим. Забить этому человеку было высокой честью для любого, даже самого мастеровитого нападающего. Многие знаменитые игроки, распечатав Коноваленко, называли себя счастливыми людьми, и это было вполне справедливо. У мастера была потрясающая вратарская интуиция, он был собран, хладнокровен, никогда не позволял эмоциям взять верх над игрой. Соперник для него не был важен - Коноваленко не пасовал ни перед чехами, ни перед канадцами, ни перед шведами. Он был опорой своей команды, обладая невероятным талантом вселять в партнёров уверенность. Выступавшие вместе с ним полевые игроки признавались, что никогда ещё не чувствовали себя так свободно - знали, что тыл защищён как бронёй.
Виктор Сергеевич Коноваленко (11 марта 1938, Горький, СССР — 20 февраля 1996, Нижний Новгород, Россия) — заслуженный мастер спорта СССР (1963), вратарь сборной СССР и горьковского "Торпедо" (1956—1972), двукратный Олимпийский чемпион, многократный чемпион мира и Европы. Хоккейное прозвище — Русский Медведь. В чемпионатах СССР провёл 450 матчей. В 1961 году стал серебряным призёром чемпионата страны.
К тому же хоккейные эксперты считают, что именно Виктору Сергеевичу принадлежит уникальный приём отражения шайбы щитками. В момент броска он разворачивал щиток на 45 градусов, и попавший в него снаряд отскакивал в угол площадки, где его уже стерегли защитники. Существовало мнение, что Коноваленко в мастерстве даже превосходил своего не менее великого последователя - Владислава Третьяк а. Так, к примеру, считал Александр Рагулин , замечая, что "Слава больше артист, но Витя всё-таки надёжнее". Однако у двух легендарных киперов отношения всегда были наилучшие. Если со своими коллегами Виктором Зингером и Николаем Пучковым Коноваленко общался лишь постольку-поскольку, то юного Третьяка полюбил сразу, по-отцовски. Не пожалел он для парня даже своей "счастливой" рубашки с 20-м номером.
Несмотря на огромное уважение и признание на родине, в мире Коноваленко долгое время не признавали. В ИИХФ его игру считали слишком простой и, несмотря на все титулы "русского медведя", присудили ему звание лучшего вратаря чемпионата мира лишь однажды - в 1970 году. Игра Коноваленко на этом турнире стала для болельщиков и хоккеистов со всего мира настоящим откровением. В матче со шведами Виктор получил очень серьёзную травму - множественный перелом переносицы. Санитары выбежали на лёд, вратарь, не желавший покидать команду, пытался убежать от них, но упал и в бессознательном состоянии был отправлен в больницу. И всё-таки никто не смог заставить его лежать в госпитале более суток. Уже в следующем поединке спокойный и уверенный в себе Коноваленко вновь встал в "рамку". Игра с финнами получилась тяжёлой, и рана, как и ожидали врачи, открылась. Но, несмотря на то что вопрос о победителе был решён ещё в середине встречи, Виктор Сергеевич достоял до конца.
Интересно, что значительную часть своей карьеры этот бесстрашный кипер и вовсе играл без маски. Надеть её пришлось лишь после введения новых правил. Одна из любимых масок олимпийского чемпиона была похожа на голову большого медведя. Такой подарок нашему вратарю сделал его канадский коллега Сет Мартин , которого Коноваленко боготворил.
В обычной жизни он любил танцевать, не очень любил учиться и только в рамке ворот чувствовал себя как рыба в воде. Жена Виктора Сергеевича рассказывала, что тот никогда и ни на что не обижался, а невызовы в сборную воспринимал как данность - значит, есть кто-то лучше. Причём патриотом он был истинным, не квасным и не показным. Когда в доме играл гимн, Виктор Сергеевич вставал, подтягивались за ним и жена с дочкой.
А городской патриотизм его был чуть ли не сильнее национального. Москва в то время имела огромные возможности и забирала лучших, а для укоренившихся провинциалов дверь в сборную часто была закрыта. Но Коноваленко и здесь был исключением, настоящей горьковской достопримечательностью, которую не могли сдвинуть с места ни годы, ни власть.
Травмы сильно беспокоили хоккеиста, спортивная медицина тогда была развита плохо, а экипировка часто не могла защитить от жёстких столкновений. Вратарям доставалось больше всех: как-то друзья пытались сосчитать на нём число шрамов и сбились со счёта на пятом десятке. Но боль свою Коноваленко держал в себе, даже родные не слышали от него жалоб. К тому же он был немногословен в жизни (как и большинство вратарей). Его любимой фразой была "всё нормально" - именно так он отвечал почти на все вопросы о матчах.
Коноваленко сыграл свой прощальный матч в 1973 году. После завершения спортивной карьеры перешёл на тренерскую работу, занимался с юными хоккеистами и стал тренером вратарей. Последние годы жизни Коноваленко работал директором автозаводского дворца спорта "Торпедо".
К концу жизни у Виктора Сергеевича испортилось зрение, развилась болезнь ног, однако он продолжал работать. Он умер на своём рабочем месте во время очередной планёрки 20 февраля 1996 года.
Именем Коноваленко назван автозаводской дворец спорта в Нижнем Новгороде, где также установлен его бюст и увековечен игровой свитер с 20-м номером. Именем Коноваленко назван бульвар в Автозаводском районе Нижнего Новгорода. В 2007 году хоккеист был введён в Зал славы ИИХФ. Виктор Сергеевич был награждён орденами Трудового Красного Знамени и "Знак Почёта".
